Тайна «Железной дамы» - Страница 71

Припомнилась ему первая их встреча. Как явилась она в образе полуночницы – духа темной ночи, сотканная из серебряных лучей полумесяца, как летала под потолком и ресницами хлопала. До сих пор Иван Несторович как сейчас все помнил.

И не заметил, как склонил голову на распахнутую на столе тетрадь и уснул.

Глава XII. Операция «Панама»

– Ванечка, миленький, проснитесь…

Кто-то обдал затылок горячим дыханием, припав тяжестью всего тела на спину. Иноземцев пробурчал в недовольстве что-то, будучи еще во власти сновидений, потом подскочил, опрокинув стул.

– Кто здесь? Кто? – вскричал он, размахивая непослушными руками во все стороны. Во сне очки соскользнули с лица и остались на тетради, лампа потухла. Комната, несмотря на слабый свет уличного фонаря, что сиял напротив окна, как полная луна, для полуслепого Иноземцева показалась темнее самой ночи.

– Не пугайтесь, Иван Несторович, я это, я, – раздался шепот у виска. – Ульяна. Не ждали? Говорила же, приду.

Он почувствовал, как этот кто-то с голосом Ульяны вложил в его руки очки.

– Вы что же, все еще спите? – захихикала девушка и подняла стул. – Просыпайтесь! Сами напросились Ромэна вызволять.

Иван Несторович надел очки, но Ульяны не увидел. Тихое дыхание в ухо он ощущал предельно ясно и прикосновение к локтю – тоже. Слышал ее! Но не видел… Что за чудеса? Иль он все еще спит? Иль ослеп окончательно?

Вдруг на столе зашуршали страницы, заскрипело стекло лампы, будто сам собой зажегся и засверкал фитилек. Иноземцев дернул головой и зажмурился – на мгновение ему показалось, что предметы на столе сами по себе двигаются. И только потом, когда немного привык к слабому свету, смог разглядеть совершенно черную тонкую фигуру перед собой. Фигура стянула с головы узкий, обтягивающий капюшон, обнажив короткие светлые волосы, а с лица – тряпичную маску с узкими прорезями для глаз и рта. И доктор наконец узнал Ульяну. От неожиданности он опять сел.

– Вы ли это? – проронил он спросонья, удивленный необычным нарядом девушки. В капюшоне и маске она полностью сливалась с темнотой.

– Готовы? – спросила она, потянув за рукав и заставив подняться. – Не забоитесь?

– Не забоюсь, – машинально отозвался Иван Несторович. Девушка мягко обвила его шею руками, ласково прижалась, поцеловала и осторожно стала стягивать с него редингот, пожурив на тот счет, что спит он, не только запросто голову на стол склонив, да еще и в верхней одежде. Иноземцев ощутил, как дрожь пробежала по загривку, потянулся было навстречу, но она сунула в руки плотного шелка светло-серый летний сюртук, тросточку, а в довершение ко всему на голову надела злосчастную панаму.

– Прекрасно, – оценивающе оглядев свое творение со всех сторон, заявила она, подхватила лампу и вместе с нею подошла к стеллажам, где Иноземцев все подряд хранил – книги, коробки с разнообразными предметами, пробирки, пистолет и микроскоп. По-хозяйски достала шкатулочку с линзами, что сама прислала, и подала ее Иноземцеву.

Тот горько вздохнул и, нехотя стянув очки, отложил на стол. Расчистив стол одним движением локтя, уселся за него. Вдеть стеклянные глазные протезы под веки – занятие было не из легких. Более того, ношение их хотя бы в течение получаса причиняло адскую боль. Прежде он успел их попробовать и пришел к выводу, что ни в коей мере не сможет воспользоваться подарком Ульяны. Даже невзирая на то, что роговичные радикальным образом отличались от склеральных линз, описанных в статье герра Фика «Контактные очки», вышедшей весной прошлого года.

– Как вы их терпите? – с досады воскликнул доктор, зажмурившись и не решаясь открыть глаз.

Едва он чуть расслабил веки, по щекам потекли слезы.

– Я женщина, – пожала плечами Ульяна. – Природа наделила нас особой стойкостью. Вы бы расслабили щеки. Чего надулись, как хомяк? Боль и пройдет.

– Раствор глюкозы здесь совершенно не подходит.

Внезапно осененный идеей, Иван Несторович подхватил лампу и, сделав приглашающий жест, поспешил вниз.

– Вы когда-нибудь пробовали слезы на вкус?

– Нет, я не из тех, кто распускает нюни, – фыркнула девушка.

– Слезы соленые, как и естественная среда глазного яблока. Тут больше подойдет… – Иноземцев вспомнил, как воспользовался водным раствором хлорида натрия, когда нынче вечером приготовлял себе укол луноверина, который так и остался в кармане редингота.

С трудом сдержавшись от того, чтобы при даме не обронить бранного слова, он извлек линзы из глаз и опустил их в бутылек с раствором для перфузий. Потом промыл им глаза и вздохнул с облегчением.

– Передайте профессору Фику, чтобы он сменил глюкозу на раствор, более близкий по составу с человеческой слезой. – Иноземцев аккуратно извлек линзы из бутылька и надел их вновь. – Вот так! Теперь они совсем не ощущаются. Это оттого, что слёзная жидкость как раз именно хлорид натрия и содержит. Поглядите, Ульяна, как я вам без очков? Надо будет потом поработать над стеклом. Уж очень оно широкое.

– Вы мне и так и эдак нравитесь, – перебила его девушка и кончиками пальцев оттерла его мокрые щеки. – А вот за раствор для перфузий – спасибо. Дело придумали. Неужто не больно совсем?

– Почти… нет, совсем не больно. Видите, я и не щурюсь вовсе. Красота-то какая, и вижу все в стократ яснее. И вас получше разглядеть могу.

– И как находите? Не такая красавица, как раньше? – засмеялась Ульяна, вновь повиснув на его шее. Иноземцев тотчас смутился.

– Что за вздор вы несете, Ульяна Владимировна…

Но договорить он не успел, с улицы раздались шаги и в дверь настойчиво постучали. Иноземцев ощутил, сердце стало.