Тайна «Железной дамы» - Страница 54

В смятении он поднялся в зал-кабаре, расплатился за кофе и наконец вышел вон из заведения. На прощание официант осыпал его порцией торжественных проклятий.

Невольно Иноземцев обернулся, кинул опасливый взгляд на испещренный адскими картинами фасад и зашагал прочь.

Бульвар Клиши вполне справедливо можно было назвать дорогой в ад. Пьяницы, бандиты, убогие калеки, шумные актеры, барышни легкого поведения, разодетые в перья и яркие юбки, вывески заведений, не менее сомнительных, чем то, которое он только что покинул. Таким Париж Иноземцев знать не желал, и за три года жизни в этом городе ему вполне это удавалось. Теперь бы отыскать пустой фиакр, добраться до родной тихой Ферроннри и привести мысли в порядок. Что за день такой – кругом голова. Тело истопника Жако Бюше, потом суд, Делин со своим скандалом, похищение Ромэна, Ульяна, непонятно что замыслившая, это адское кафе. С утра и кусочка не проглотил, а в желудке от тяжести пережитого, словно камень, голова горит, ни одной мысли рассудительной – зацепиться не за что. И в довершение всего – он в самом центре Монмартра!

Когда проходил мимо высоченного здания с красной мельницей на крыше и с горящей огнями надписью «Мулен Руж», за спиной раздался стук колес. Поравнявшись с Иваном Несторовичем, кучер натянул поводья. Шторка фиакра быстро метнулась в сторону, выглянула Ульяна.

– Вы не устали? – спросила она ласково. – Может, проводите меня?

– Помнится, вы собирались отыгрываться с господином Монфором, – огрызнулся Иноземцев.

Ульяна открыла дверцу и поманила к себе. Иван Несторович как завороженный последовал на зов.

– Конечно, я собираюсь с ним сыграть разок, – весело проговорила она, едва экипаж тронулся. – Но мне надо переодеться. Да и ходить туда во второй раз одной… признаюсь, страшно.

Переодеваться отправились на бульвар Османа. Иноземцев не вполне себе представлял, как же Ульяна думает сменить платье. Тщетно пытался предугадать – не смог этого сделать даже, когда процесс был в самом разгаре.

Они оставили фиакр неподалеку от вокзала Сен-Лазар. Ульяна подхватила под мышку тщательно свернутый сюртук и предложила пешком пройти по улице Рима. Потом свернули в темный узкий переулок без единого фонаря. Как ни в чем не бывало она вынула из кармана ключи и, ступив на бульвар Османа, решительно приблизилась к одной из магазинных лавок, где на витрине была выставлена мужская верхняя одежда.

– Месье Оноре – портной Ромэна, – пояснила шепотом девушка. Из складок свертка она достала маленькую масленку и капнула на резьбу одного из ключей немного масла, следом аккуратно, без единого звука вставила его в замочную скважину. Иноземцев смотрел в недоумении.

– У него очень чуткий слух. Зачем будить почтенного старичка посреди ночи? – улыбнулась Ульяна и начала медленно, дюйм за дюймом отворять дверь. Та вдруг неприятно заскрипела. – Черт!

Быстрыми, как у фокусника, движениями она смазала и петли.

– Ступайте за мной как можно тише, – заговорщицки шепнула она и нырнула внутрь.

– Нет уж, благодарствуйте, Ульяна Владимировна, – громким шепотом ответил ей Иноземцев. – Я здесь вас подожду.

Иван Несторович впервые видел, чтобы заходили к знакомым портным подобным образом. До него не сразу дошло, что Ульяна просто-напросто собралась сейчас обокрасть эту лавку. Прильнув лицом к витрине, Иноземцев пытался разглядеть, чем там коварная воровка занята. Но в слабом свете фонаря едва были различимы манекены, ширмы и рединготы на вешалках.

– Нехорошо подглядывать, – Ульяна уже притворила дверь и сделала два поворота в замочной скважине.

Иноземцев подскочил на месте, краснея. Девушка была одета в темный твидовый пиджак, клетчатый жилет и темные брюки. Волосы ее были уложены бриллиантином назад и стали намного темнее обычного, над верхней губой – тонкая полоска усиков, в глазу – монокль.

– Как я вам?

Иноземцев нахмурился.

– Вы… вы украли эту одежду?

– Не украла, а взяла на время. Завтра верну, месье Оноре и не заметит.

Иван Несторович давно понял, что не смог бы воспрепятствовать, даже если бы она вздумала забраться в Министерство финансов или банк «Насиональ».

– Ульяна Владимировна, это форменное безобразие. Это возмутительное преступление! Ваш вид, ваше намерение пойти в игорный дом и сесть за карточный стол с совершенно незнакомым человеком, – попробовал Иноземцев отговорить девушку от предстоящего безумия.

– О, я его знаю очень хорошо. Он обыграл меня.

– Ульяна, ваш вид…

– Вы намерены мне помешать? – скривила девушка ротик в полуусмешке.

– Это… вряд ли, – честно признался доктор и вздохнул, опустив голову.

– Чудесно!

– Но ведь уже очень поздно… – предпринял он последнюю попытку.

– Нет, еще рано. Еще есть дело. И… я решила, что вы должны быть свидетелем одного моего замысла. Поэтому вам придется пойти со мной. Сначала мы обзаведемся парой тысяч франков в «Преисподней», а потом нанесем один визит на улицу Галанд.

– Где это? – выдохнул Иноземцев, не найдя, что еще сказать.

– Там, – махнула рукой Ульяна в неопределенном направлении. – Ну так вы идете? Господин Монфор может нас не дождаться.

Пришлось последовать.

Вернулись к этому ужасному кафе, толпа вокруг как будто стала еще гуще, экипажей больше. Заведение кипело и бурлило. Столиков не хватало, многие стояли, дожидаясь пустых мест, на улице. Посетители все пребывали, а официанты сбивались с ног. Чем позже час, тем город только становился шумней.

Ульяна решительно пробилась сквозь толпу и сразу устремилась в галерею, в конце которой спускалась в казино лестница. Зал утопал в клубах табачного дыма, публика сменилась – чинные фраки исчезли, оставив место потертым сюртучкам, или просто рубашкам с расстегнутыми жилетами.